Сказание о коте сибирском
И какой же русский не любит сибиряков — могучих, вальяжных, самодостаточных? Сибиряк — наша гордость, прямо-таки геральдический зверь отечественной фелинологии. Однако носим ли мы свой герб так, как подобает, чтобы у остального мира не оставалось сомнений, мол, вот он, кошачий символ России?!
Он блаженно растянулся на лавке и закрыл глаза. Ветер бросал в окна снег, пытаясь прорваться в дом, но кот знал, что это пустое бахвальство. От камина веяло теплом, хозяйка шелестела журналом, а мыши (если они и могли существовать в доме) боялись даже пикнуть. Маленький тигр еще раз повел ухом и погрузился в сон.
Как странно: он... в клетке! А вокруг — толпа и шум, как на базаре. «Смотрите, какой сибиряк! Да, это — абориген!» Люди тычут сквозь прутья пальцами, спорят. Вдруг чужие руки берут его, как кролика, куда-то несут... Он не кролик! Разъяренный кот извернулся, брызнула кровь обидчика...
«Барсик, Барсик, — хозяйка отложила журнал. — Что с тобой? Собаки приснились?»
Ах, как же мы жаждем объять необъятное и совместить несовместимое. Развести у себя на подоконнике «немножко тайги», и пусть там разгуливают рыси... Потратить жизнь, чтобы получить из домашних, уютных мурок зверюгу, обладающую всеми признаками дикого лесного кота. И чтоб она на Best in Show всех съела!
Это, разумеется, шутки да сказки. Но... сказка ложь, да в ней намек с уроком. И — все равно до боли хочется видеть в городских бетонных клетках как можно больше напоминаний о «старых добрых временах», куда уходит наша родовая память. Русский Север. Загадочная Сибирь. Всего несколько сотен лет, как пришли мы на ее просторы. Хотя по ощущениям многих — не просто пришли, а вернулись, причем не одни, а с домашними кошками, потомки которых прославились как «сибиряки».
Конечно, не всякая «длинношерстная кошка с пышным воротником вокруг шеи» (как утверждают составители кроссвордов), — сибирячка. Выражением «сибирская кошка» в нашей стране пользуются не менее полутора, а то и двух веков. Это своего рода марка наряду с «сибирским здоровьем» и «сибирским характером». Сибирскому коту, помимо соответствующей прописки, надлежало иметь телесную крепость, достаточно длинную шерсть, большие размеры, независимый нрав и замашки полудикого охотника. Еще бы, ведь от двора до тайги — три прыжка! Однако утверждать, что «порода возникла более 200 лет назад в суровых условиях сибирской тайги путем естественного отбора, произошедшего во время переселения русских колонистов в Сибирь, в результате свободного скрещивания домашней кошки с дикой лесной», зоотехнически некорректно.
Действительно, домашние кошки отправились в Сибирь вместе с нашими переселенцами. В справном славянском хозяйстве припасы держали солидные, и кошка к тому времени уже стала главным средством в борьбе с наглыми грызунами. Мурлыку даже нередко величали правой рукой домового! Кошки ведь своим одомашниванием изначально обязаны мышам. Об этом писал и Альфред Брем: «Наблюдения показывают, что более всего кошки распространены там, где люди умеют получать от них известного рода пользу для себя. Некоторые народы Азии, например маньчжуры, ведут довольно обширную торговлю кошками. У народов, обитающих в южной части восточной Сибири, занимающихся скотоводством и охотой, кошка, вероятно, до сих пор еще не привилась. В 1857 и 1858 годах из деревень, лежащих в истоках реки Амур, она попала в селения по среднему течению реки, между тем как в селениях в устье Амура она водится уже с 1853 года. Зимой 1858 года ее еще не было в горах Малого Хингана, но в северной их части она уже начала появляться». Западная Сибирь, по которой Брем путешествовал в 1876 году, была уже, разумеется, как следует «окошачена».
Так как же, по мнению современников, выглядели эти кошки? Путешественники записали однозначно и коротко — «как наши». Но источники XIX века упоминают и «бухарских кошек» — товар экзотический и недешевый (до 100 рублей за пару!). Разумеется, по такой цене шли животные, как теперь говорят, шоу- и брид-класса, но желающие, наверное, могли достать и более дешевых — бракованных или метисов, хотя прилитие «восточных кровей» все равно оставалось незначительным. Маньчжуры, опять же, «обширно торговали» (интересно, кем?). Наконец, случалась стихийная метизация домашних кисок с дикими лесными котами. Из этих основных источников, перемешанных в различных пропорциях (Сибирь, однако, велика, более того, фелинологически к ней прибавляют Дальний Восток), и складывались местные популяции домашних кошек. Называть их «породой» вряд ли возможно, так как при вольном житье мурки скрещиваются бесконтрольно, и практически все вершит естественный отбор. Вмешательство же человека в данный процесс ограничивалось регулированием их численности (грубо говоря, утоплением лишних котят). Поэтому в популяциях, разбросанных на этой огромной территории, фелинологи обнаружили не один, а никак не меньше двух типов сибирской кошки, отличающихся как длиной и текстурой шерсти, так и строением тела.
Трудно сказать, когда жители Сибири — любители кошек — стали задумываться: а не «окультурить» ли наших замечательных котят до международного уровня? Может, и задумывались, но работать над сибирской породой начали в крупных городах приблизительно с 1986-1987 года, когда появились первые фелинологические клубы. В европейской части страны тоже встречались животные «сибирского покроя». Эти кошки неизвестного происхождения выставлялись в 1987 году в Москве и Ленинграде, причем иностранными судьями некоторые из них определялись то как «норвежские лесные», то как «балинезы».Довольно быстро выяснилось, что кошки-то наши и от своих западных полудлинношерстных собратьев отличаются весьма заметно! Вопрос встал ребром, и энтузиасты взялись создавать отечественную породу, которая должна была вобрать в себя наши традиционные представления о кошачьей красоте. Кыс, как известно, должен быть мордат, усат, мохнат и полосат. Ну, что до последнего, то большим почетом пользовались в народе и «богатки» — трехцветные кошечки, по поверью, приносящие в дом достаток и уберегающие жилище от пожаpa. Так что с окрасами жестких рамок не ставили, да и попробуйте воздвигнуть эти рамки, работая с «генетическим котлом» кошачьих популяций мегаполиса! Даже с названием новой породы без споров не обошлось. Старшее поколение фелинологов помнит, что предлагались разные, например «московская полудлинношерстная», но остановились все-таки на самом исторически подходящем для отечественной породы — «сибирская». Потом, кстати, кошек действительно привозили из Сибири и с Дальнего Востока, например, Усю Уссури, оставившую очень известных потомков. Кошки эти были действительно полосаты, диковаты, если не сказать — свирепы, поэтому кровь экспертов и стюардов на первых выставках лилась рекой.
«Аборигены» — действительно дети нашего Севера. Они очаровывают гармоничной, природной красотой, «шубой» и почти такой же силой, даже силой спокойного, как бы из-под бровей, взгляда. Невозможно не узнать здесь руку Природы, но она не создает пород по стандартам — у нее все же иные задачи. Вот и приходится заводчикам решать фелинологические проблемы своими силами.
К сожалению, энтузиасты разведения сибирской породы обладали весьма ограниченными финансовыми возможностями, в результате чего в своей деятельности оказались прикованными к небольшим родным городам. Богатых чудаков, способных «за идею» выбросить немалые деньги и время, чтобы обследовать на необъятных таежных просторах популяции сибиряков или собирать по деревням костяк будущей заводской породы, не нашлось. На местах энтузиасты, конечно, есть, но «в центр» на выставки по нынешним ценам на авиатранспорт не наездишься. Никуда пока не уйти и от разобщенности и от разнотипности особей «сибиряков». А значит, молодая порода еще не сформирована как достойный шоу-конкурент мирового уровня.
То есть как?! А достижения за целых 15 лет работы с породой? А наши чемпионы мира?
Все так, но 15 лет — это всего-навсего минимум, минимум для признания породы как таковой. И, если судить по баталиям, получившим широкое освещение в прессе, чуть ли не основной проблемой породы представляется наличие в ней гена акромеланизма. Здравые голоса экспертов и заводчиков, имеющих достаточную зоотехническую и биологическую подготовку, время от времени пытаются напомнить, что сперва желательно закрепить требуемый стандартом морфологический тип животных, а потом уже «играть с окрасами», ибо конституция и окрас определяются несцепленными генами и достичь первого гораздо труднее, чем второго.
Да, хорошо бы еще не иметь разнобоя в стандартах, утвержденных разными системами! Принимались же зарубежные фелинологи, и в глаза-то Сибирь не видевшие, составлять собственные стандарты на сибирскую кошку? Принимались.
Впрочем, стандарты они уже написали и «евросибирских» кошек уже разводят. Вовсю. Даже выдвинули свою версию возникновения породы. Особенно хороша она в Германии. В интернете выложен перевод статьи г-на Дитера Филлера из «Die Edelkatze» (иллюстрированный специализированный журнал для любителей кошек). Статья настолько оригинальна, что сомневающимся в беспристрастности переводчика предлагают ознакомиться с подлинником на немецком языке... «Невские маскарадные, как и их сибирские «сестры», происходят из России, точнее говоря, с Украины. В климатическом отношении Украина крайне недружелюбна. Сибирские и невские кошки, так же как мейн-куны и норвежские лесные, развились, вероятно, без участия человека в неблагоприятных климатических условиях и приспособились к этим условиям путем естественного отбора». Г-н Филлер не ссылается ни на одного русского (или, если уж на то пошло, украинского) заводчика или судью, а опирается на немецкую версию стандарта CFA.
Отдельные фотографии из тех же немецких журналов позволяют заподозрить, что там под «сибирской кошкой» понимают несколько иную породу, чем у нас. А потом приходит мысль, что светлый образ кошачьего «символа земли русской» можно, чего доброго, и дискредитировать... Если, конечно, зарубежные товарищи имеют какое-то представление, что это НАШ символ.
И впрямь, что ли, обратиться к опыту заокеанских коллег и подзанять у них фелинологического патриотизма? Там местные достопримечательности чуть ли не запатентованы, а про мейн-куна и говорить нечего!
Пока развитие «сибиряков» держится на энтузиастах, чьи материальные возможности в большинстве случаев ограничены. Нет, я далека от мысли, что наши государственные деятели, олигархи и знаменитости держат только «забугорных» животных. Гуляют по их виллам и сибирские коты, ничуть не стремясь к публичной известности. Но выставлять или серьезно селекционировать «обычных» мохнатых кошек, к которым многие привыкли с детства? Несолидно...
Эх, где бы взять... ладно, не президента, а парочку золотопромышленников, мечтающих превратить сибиряков в такой же национальный символ, как автомат Калашникова? Чтобы выискивали по городкам да селам, по таежным заимкам «настоящих» сибирских котов. И разводили, и возили их, красивых и ухоженных, на выставки по всему миру, а восхищенный мир отдавал им Best in Show (а то даже в России на крупных выставках этот конкурс сибиряки выигрывают крайне редко). Может, и книжки бы красивые про них издавали, и фильмы снимали... Словом, пропаганда, помимо энтузиазма, требует инвестиций.
А теперь — попробуем взглянуть на ситуацию глазами потенциального инвестора.
Подо что дают капиталовложения? Нет, я даже не о залогах и прочих гарантиях. Но данные о реальном положении вещей в вашей фирме и — внимание! — внятный бизнес-план вы предоставить обязаны. Должен же человек знать, пойдут его деньги на дело или отправятся, что называется, в никуда (даже не на бесконечные фуршеты в честь себя, любимых, а... так, коту под хвост!). «Позвольте! — с полным основанием возмутятся любители сибиряков. — Мы вам не фирма, мы — клуб, цели у нас высокие и благородные, и вообще — глубоко патриотические...» Ладно. Но эти благородные патриотические цели должны же хоть как-то быть явлены миру.
Пусть не в виде презренного бизнес-плана, а хотя бы стройной концепции развития и пропаганды любимой породы, чтобы «проклятый Запад» вздрогнул, узрев сплоченные ряды любителей сибиряков и самых великолепных, самобытнейших представителей кошачьего племени!
Можно, разумеется, махнуть рукой и на концепцию, и на пресловутый Запад. Жить-поживать, как это делали наши самодостаточные предки, да чесать за ухом воистину аборигенных сибиряков, чей кошачий клуб еженощно встречается на ближайшей заимке. Но это — путь природы. Если уж затащили своих любимцев на дорогу всемирной фелинологии, то с самодостаточностью придется малость ужаться...
Обе дороги хороши, но практически несовместимы. Каждый волен выбирать, что ему милее — порода или популяция, но выбирать придется: слишком уж различны правила, по которым мы будем играть в дальнейшем.
Но помните: сибиряки — наша порода, поэтому Россия должна удержать приоритетное право на создание ее стандарта и связанные с ним правила игры.
Екатерина Савицкая
По материалам журнала «Друг кошек» №7 за 2006 год
